– Ты породил волну ужаса и растерянности в обществе, – сообщает мужчина. – Народ ненавидит тебя, народ любит тебя…

– Плевать мне на народ! – ощеряется Старки.

– О нет, тебе вовсе не плевать! – возражает его собеседник с такой снисходительностью, что Старки просто подмывает заехать кулаком в его лощёную рожу, но он понимает, что это будет опрометчиво. – Нам всем подобает отслеживать свой имидж в этом мире. Раскрутка – великая вещь!

Понятно, этот человек играет с ним, но к чему он ведёт? Ух, как Старки ненавидит, когда контроль не в его руках.

Наконец его собеседник выключает телевизор и снова разворачивает кресло к нему.

– Я – представитель движения, которое в высшей степени одобряет твои действия и кажущееся безрассудство твоих методов – потому что мы знаем: никаким безрассудством здесь и не пахнет.

И опять – это вовсе не то, чего ожидал Старки.

– Движение?

– Я мог бы сказать «организация», но, как и в случае с именем, это определило бы нас в гораздо большей степени, чем было бы разумно.

– Вы всё ещё не сказали, чего вам надо.

Мужчина широко улыбается. Но улыбку его не назовёшь ни тёплой, и дружеской.

– Мы хотим, чтобы вы продолжали свои акции против заготовительных лагерей. Ещё точнее – мы желаем наказания для всех тех, кто ими заправляет. Именно это нам хотелось бы видеть как можно чаще.

Всё равно у Старки чувство, что здесь не всё чисто.

– Почему?

– Хаос способствует процветанию нашего движения, потому что дестабилизация – залог перемен.

Кажется, Старки догадывается, о чём речь, хотя ему и немного боязно выговорить слово вслух.

– Клапперы?

Собеседник снова складывает губы в холодную улыбку.

– Ты бы очень удивился, узнав, как глубоко идут корни нашего движения и какие у нас преданные сторонники. И нам очень хотелось бы, чтобы вы присоединились к нам.

Старки качает головой.

– Из меня клаппера не получится.

Мужчина смеётся:

– О, мы об этом и не просим! Ведь это стало бы разбазариванием ценнейшего ресурса! Мы попросту хотим всячески помогать вам в вашей борьбе.

– И чего вы ждёте взамен?

Незнакомец вновь включает телевизор. На экране – спальня девочек в лагере «Лунный Кратер» и пять трупов, свисающих с потолочных вентиляторов.

– Мы хотим побольше вот таких картин! – воодушевлённо сообщает он. – Картин, которые врежутся в память человечества и будут преследовать его в течение многих поколений.

Старки оценивает масштабы предприятия: какая власть будет вложена в руки подкидышей, какую славу оно принесёт лично ему…

– Я согласен.

– Я рассчитывал, что ты так ответишь. Мы располагаем обширным арсеналом самого современного оружия и беззаветными, если не сказать фанатичными приверженцами, готовыми всем пожертвовать ради ниспровержения этого мира. – Он протягивает Старки руку – левую, не правую, и сделано это намеренно. – Считай нас своими партнёрами, Мейсон.

И хотя левая рука Старки по-прежнему горит огнём, он вкладывает её в протянутую руку незнакомца. Боль страшная, но Старки выдерживает её без единого стона, потому что знает: самые важные союзы всегда скрепляются болью.

• • •

Этот полёт – путешествие в никуда. Когда беседа подходит к концу и договор о партнёрстве заключён, вертолёт закладывает обратный вираж и высаживает Старки там, откуда забрал – у входа в шахту.

Старки воспринимает сейчас окружающее по-иному, более остро и ярко. Он как будто не идёт по земле, а парит в крохотной доле дюйма над её поверхностью. Когда он вступает под пещерообразные своды рудника, ему кажется, что всё вокруг движется, как в замедленной съёмке; больше того – у него такое впечатление, словно стены раздаются в стороны, как будто сам мир уступает Старки дорогу. Ребята в руднике начинают приходить в себя. Оказывается, применённый к ним транк был не только быстродействующим, но и кратковременным, поскольку в задачу нападавших входило не забрать их в плен, а лишь обездвижить на время переговоров в верхах.

Ребята, которым удалось избежать транк-дротиков, стараются побыстрее привести в чувство остальных. Увидев Старки, они благоговейно застывают. Должно быть, так обитатели лагеря «Хэппи Джек» встречали выходящего из Живодёрни Коннора Лэсситера.

– Старки свободен! – кричат они, передавая добрую весть вглубь туннелей и шахт. – Он сбежал!

К нему подлетает Дживан:

– Что произошло? Как тебе удалось вырваться? Почему они не забрали нас?

– Никто никого никуда не забирает, – говорит Старки. – Нам предстоит уйма работы! Но она подождёт до завтра.

Он приказывает накрыть одеялами тех, кто ещё не пришёл в себя, и идёт вглубь обиталища, успокаивая страхи и прося каждого как следует отдохнуть ночью.

– Впереди нас ожидают славные дела!

– Но где же ты был, Старки? – спрашивает один из подкидышей, широко распахнув глаза.

– На небе, – следует ответ. – У нас теперь есть друзья в очень высоких кругах.

Блага сыплются на них, словно манна с небес. Продукты превосходят всё, что они когда-либо пробовали: мясо в вакуумной упаковке, для хранения которого не требуется холодильник; овощи в таких количествах, что можно их не нормировать, и прочее в том же духе. Хайдену приходится работать чуть ли не круглые сутки, но гораздо больше его беспокоят другие поставки, приходящие от их новых «партнёров». Оружие. Такого Хайден в жизни не видал. Например, базуки – настоящие ручные ракетомёты, весящие больше, чем ребята, которым предназначаются. Старки не сообщил, кто они, их новые благодетели; и Хайден дивится, до какой степени надо выжить из ума, чтобы снабжать озлобленных подростков оружием, предназначенным для регулярной армии. Но ещё больше тревожит его мысль: зачем Старки такое оружие?

Верховный Аистократ больше не досаждает Хайдену. Хайден для него теперь слишком мал, чтобы с ним считаться, но слишком опасен, чтобы отпустить на свободу.

– Почему ты до сих пор ещё здесь? – допытывается Бэм. – От этого недотёпы-охранника сбежать проще пареной репы.

– И бросить такую прекрасную компанию? – усмехается Хэйнден. – Даже подумать страшно!

Дело в том, что как бы ему ни хотелось вырваться из этого кошмара, он не может бросить ребят, чтобы они сгорели в огне раздутого эго Старки. Да, многие из них готовы целовать землю, по которой ступает нога их повелителя, но это лишь потому, что им очень нужен герой. Хайден не жаждет стать героем. Ему хочется лишь выжить и помочь выжить другим.

Как он и опасался, Старки быстро наметил для своего батальона следующую цель. Дживан уступил давлению и, задействовав свои таланты, проломился сквозь брандмауэры. Теперь вся необходимая для нападения информация у них в руках. На этот раз никаких тонких ходов, никаких уловок – подкидыши пойдут напролом, покажут зубы. Хайден считает себя человеком сообразительным, даже хитроумным, но и он не находит способа остановить Старки. Разве что отстрелить ему башку, на что Хайден не способен.